Доводы рассудка - Страница 27

Таковы были главные заботы, одолевавшие ее перед отъездом из Апперкросса, где, по правде говоря, она загостилась. Разумеется, двухмесячное ее пребывание здесь оправдывалось той помощью, которую оказывала она маленькому Чарлзу, но тот не по дням, а по часам становился бодрей, и больше уж ей тут нечего было делать.

Под конец, однако, ей встретилось еще одно обстоятельство, которого всего менее могла она ожидать. Капитан Уэнтуорт, после того как два дня целых в Апперкроссе о нем не было ни слуху ни духу, вновь явился среди них, дабы оправдаться за странное свое отсутствие.

Давно искавшее капитана Уэнтуорта письмо от капитана Харвила извещало о том, что сей последний обосновался с семейством на зиму в Лайме и друзья таким образом вдруг оказывались всего в двадцати милях один от другого. После тяжелой раны, полученной тому назад два года, капитан Харвил не мог уже похвастаться крепким здоровьем, и потому капитан Уэнтуорт, в нетерпении с ним свидеться, сам немедля отправился в Лайм. И там провел он сутки. Он был совершенно оправдан, дружеские чувства его одобрены, к другу проявлен живейший интерес, а красочное описание окрестностей Лайма выслушано с таким трепетом, что результатом явилось желание отправиться туда всем скопом и собственными глазами во всем убедиться.

Молодежь непременно хотела увидеть Лайм. Капитан Уэнтуорт снова туда собирался; от Апперкросса это было всего в каких-нибудь семнадцати милях; погода, не считаясь с календарем, стояла чудесная; к тому же Луиза, которая более других ратовала за прогулку и вдобавок желала поставить на своем, с недавних пор руководясь тем соображением, что своеволие — драгоценная добродетель, и слушать не стала родителей, моливших отложить начинанье до лета, — и вот все отправлялись в Лайм: Чарлз, Мэри, Энн, Генриетта, Луиза и капитан Уэнтуорт.

Сперва беспечно предполагали выехать утром и к вечеру воротиться, но на это мистер Мазгроув, щадя лошадей, не давал согласия. И то сказать, ноябрьский день не много оставлял времени на любованье красотами, ежели еще вычесть семь часов на путь туда, путь обратно по трудной дороге. Следственно, разумней там переночевать и воротиться уж назавтра к обеду. Все согласились с этим мудрым заключением; и хотя сошлись к завтраку в Большом Доме спозаранок и отправились точно в назначенный час, уже далеко перевалило за полдень, когда два экипажа, карета мистера Мазгроува, вмещавшая четырех дам, и бричка Чарлза, в которую усадил он капитана Уэнтуорта, одолели долгий спуск к Лайму и очутились на круто забиравшей вниз главной его улице, так что они едва успевали оглядеться, пока совсем не погаснет и остынет день.

Устроившись на ночлег в гостинице и распорядившись насчет обеда, тотчас, разумеется, отправились к морю. Осенью Лайм уже не предлагает обычных своих увеселений. Дома стоят заколоченные и покинутые всеми, кроме разве местных жителей; и, тогда как сами постройки являют зрелище мало забавное, удивительное расположение города, главная улица, чуть не срывающаяся прямо в воду, дорога на Коб, вьющаяся берегом бухты, в летний сезон весьма оживленной, сам Коб, с древними его чудесами и самомоднейшими нововведениями, с востока отороченный чредой живописных скал, — приковывают взоры странника; и очень странен тот странник, который сразу не пленится окрестностями Лайма и не пожелает получше с ними познакомиться. А дальше — неровный, то вздыбленный, то опадающий Чармут в близком соседстве и особенно укромная тихоструйная его бухта в окружении темных утесов, где, сидя на плоском камне среди песков, вы можете в долгом блаженном покое наблюдать, как то прихлынут, то отхлынут от берега волны; леса веселой деревеньки Верхний Лайм; и, наконец, Пинни с зелеными расщелинами средь романтических глыб, где то лесные дерева, то пышный сад вам говорят о том, как много веков минуло с той поры, когда первый случайный обвал подготовил землю к нынешней ее красоте, которой может она тягаться с прославленными красотами острова Уайта; словом, надобно посещать и посещать эти места, чтобы почувствовать все обаяние Лайма.

Молодые люди, проходя мимо унылых заброшенных домов, спускались, спускались, пока не достигли берега; и, помедлив, как медлит, заглядевшись на море, всякий, кто только достоин на него смотреть, они направили путь свой к Кобу, который привлекал их и сам по себе, и как цель путешествия капитана Уэнтуорта, ибо там в маленьком домике подле допотопного мола поселилось семейство Харвил. Капитан Уэнтуорт свернул с дороги, чтобы наведаться к другу, прочие же пошли дальше, с тем что он их нагонит.

Они ничуть не успели еще утомиться и отдать должное восхитительным видам, и даже Луиза, кажется, не успела соскучиться по капитану Уэнтуорту, как они вновь его увидели с тремя спутниками, которых тотчас узнали по описаниям. То были капитан Харвил с супругой и капитан Бенвик, поселившийся с ними вместе.

Капитан Бенвик когда-то, еще лейтенантом, ходил на «Лаконии», и аттестация, которой сразу по первом возвращении своем из Лайма наградил его капитан Уэнтуорт, расписавший качества прекрасного малого и отличного офицера в выражениях, самых внушительных для любого слушателя, сопровождалась еще и историей личной его жизни, оказавшей особенно неотразимое действие на дам. Он был обручен с сестрой капитана Харвила и теперь по ней скорбел. Года два ждали они средств и продвижения по службе. Средства явились, ибо, отличась в битве, получил он крупное денежное вознаграждение; продвижение тоже наконец-то последовало; Фанни Харвил, однако, этого не дождалась. Она умерла прошлым летом, когда он был в море. Капитан Уэнтуорт находил, что нельзя преданнее любить женщину, чем любил свою Фанни бедный Бенвик, и нельзя сильнее мучиться от страшной утраты. Он находил, что по самой природе своей капитан Бенвик обречен страдать неизбывно, ибо глубину чувств сочетал он с серьезностью, любовью к уединенью и тихим укромным трудам. Занимательность истории довершалась тем, что горестное событие, делавшее невозможным предполагаемое родство, только укрепило дружбу между Харвилами и капитаном Бенвиком, и теперь он поселился с ними вместе. Капитан Харвил нанял дом на полгода; его вкус, слабое здоровье, его средства — все вело к тому, чтобы нанять жилье недорогое и на берегу моря; а красота округи и зимняя пустынность Лайма как нельзя более отвечали умонастроению капитана Бенвика. Капитан Бенвик вызвал общее горячее сочувствие.